Твои ресницы дрожат. Ты смотришь на меня в последний раз и нежно целуешь. Я чувствую на губах соль переполняющих тебя чувств и сжимаю крепче, но ты размыкаешь объятия, решительно разворачиваешься и твердым шагом идешь к метро. Очередной этап твоей жизни завершен, впереди ждет новый. А я остаюсь один посреди шумной, пыльной улицы чужого города… с глубоким ожогом в груди — там, где ещё вчера ощущал твоё горячее сердце.

Ты — марокканская пустыня, я — Исландия. По разные стороны эмоционального экватора мы оба — представители суровых краев и сказочных ландшафтов. Нет, ты не огонь, ты — сухой жар раскаленного солнцем песка. Нет, я не лед — я застывший вулкан, который мог бы достать своим пламенем до неба, но не успел. Ты не выдержала мою вечную мерзлоту, я — оказался не готов к глобальному потеплению, которое изменит очертания моих ледников.

Нас обоих трудно приручить. Мы оба строго стережём свою свободу и крайне избирательны к людям, которых подпускаем ближе. Мы одинаково наивны и опытны в любви. Быть может, ты такая со всеми — горячая, страстная, сердечная. Мне же кажется, что ты такая только для меня. Но твой любовный энтузиазм мне нов и непривычен, для меня такая беззаветная самоотдача — это слишком… слишком жарко, слишком интенсивно. Однако ещё непривычнее моя собственная готовность впервые распахнуть шлюзы и впустить в своё пространство чужое бурное течение.

Меня это пугает, и я судорожно проверяю, смогу ли закрыть их обратно. Резко, без объявления войны я перекрываю твой горячий поток, укутываюсь холодным туманом, погружаюсь в полярную ночь и загадочно мерцая северным сиянием выжидаю, что будет дальше — сможет ли пустыня, чьи объятия уже начали отогревать сердце вулкана, отпустить меня, дать отдышаться? Дождётся ли она моей весны?

Нет, я делаю это не сознательно. Манёвр уклонения от чрезмерной близости прошит в той части подкорки, которая мне недоступна. В тот момент я ещё не вижу своей игры, не вижу потребности время от времени восстанавливать свою целостность через уединение. И желание немного побыть одному я принимаю за желание одному остаться. Я не могу и не успеваю объяснить этого ни себе, ни тебе. Я молча ухожу в свою морозную пустыню и выкручиваю регулятор близости на минимум.

Ты говоришь, тебе так слишком холодно, я же остаюсь нем и не догадываюсь, что именно в этот момент что-то ломается навсегда. Когда человек не понимает себя, другому понять его ещё сложнее. Я не понял. Ты не поняла. Два мира, две планеты, которые соприкоснулись, но не смогли сформировать устойчивую орбиту друг вокруг друга. Мне не хватило чуткости к твоей потребности в тепле, тебе — терпения, чтобы переждать мои внезапные заморозки.

* * *

Мы с тобой встречаемся в первый раз. Зима, вечер, снежный звездопад в свете жёлтых уличных фонарей. Пустой транзитный перрон маленького забытого Богом городка. Современный скоростной поезд кажется здесь пришельцем из космоса. Дежурно открываются двери, но на платформу выходит только пара человек. И ты.

— Здравствуй! Как ты добралась?
— Привет! Спасибо, всё хорошо.

Я представлял тебя совсем иначе. Обычный эффект для знакомства «по фотографии». И по дороге ко мне домой мы ведём такую же обычную ничего не значащую беседу, не догадываясь ещё, какой водоворот жизнь закручивает вокруг нас в этот момент. Привыкаем к голосам друг друга, пробуем на вкус интонации, вслушиваемся и всматриваемся в свои первые душевные резонансы и диссонансы. В тебе бурлит горячая энергия большого города. Во мне — прохладная размеренность уединённой загородной жизни.

Ты не совсем мой типаж. Мы из разных миров и живем в разных ритмах. Какое-то время мне приходится привыкать и настраиваться, но это не требует больших усилий. Я чуть разгоняюсь, ты — замедляешься, я учусь видеть тебя, ты — меня, и очень скоро мы оказываемся на одной волне. Никакой любви с первого взгляда, вместо этого — бурная страсть с первого разговора.

От непринужденной светской болтовни мы переходим к самому главному. Мне очень хочется поделиться с тобой своим недавним открытием. Мы придвигаемся ближе друг к другу. Разложенный диван, вино, фрукты и беседы о высоком в полулежачих позах. Древнегреческие мудрецы одобрили бы нашу гедонистическую версию философского диспута, аскетичные дзенские монахи — возмущённо бы осудили.

Мы пьем вино, и я плету сеть из вопросов загоняющих твой ум в ловушку. Ты не сопротивляешься, не избегаешь тёмных углов и больных тем, не боишься ставить под сомнение даже самое дорогое. Вести тебя легко и приятно, а когда дело сделано, очень радостно видеть прояснение в твоих глазах. Загадка не так уж и сложна, но момент разгадки, когда ум обнаруживает свою собственную природу и наконец-то замолкает — это очень волнующе. И ещё это очень сближает.

Ты со всей серьёзностью называешь меня учителем, и я смущаюсь. Ты говоришь, что я помог тебе пробудиться, и я смущаюсь ещё сильнее. Роль того, кто помогает разглядеть в себе что-то новое, мне привычна, но в твоих устах это почему-то звучит более лично и весомо. Меня это греет, удивляет и как-то сладостно… смущает, смущает, смущает.

Гормоны устраивают фейерверк. Барабанные перепонки гулко отбивают ритм сердца. Мне хочется к тебе прикоснуться. Близость душевная разгоняет мою кровь сильнее, чем вино и близость телесная. Мы усаживаемся в обнимку, тепло и уютно прижимаемся друг к другу. Я зарываюсь носом в твои волосы — ты вкусно пахнешь.

* * *

Мы с тобой становимся ближе. Я не спешу превращать наши встречи в «отношения». Мы все ещё из разных городов и миров, и мне пока хватает возможности встречаться с тобой время от времени. Ты с уважением относишься к моим границам, и я очень долго не догадываюсь о том, как много для тебя значила первая встреча. Однажды, ты даёшь прочитать свои заметки, и меня прошибает холодным потом от понимания того, как больно хлестнуло тебя тогда моё прощание — «До встречи! …когда-нибудь».

Всё меняется в очередной твой приезд. Опять зима, декабрь, снег. Скоро Новый год. Я соскучился и очень рад тебя видеть. Снова расправленный диван, снова красное сухое, снова беседы о высоком. Поздний вечер, тёплые прикосновения, треск живого огня в камине. Звук и запах уюта, которые невозможно ощутить в городе. Разливаю вино и привычно касаюсь своим бокалом твоего. Я делаю это формально, небрежно, и ты мягко меня поправляешь.

— В глаза! Нужно делать это глядя друг другу в глаза.
— Да? Никогда об этом не задумывался. Давай попробуем.

Мы снова дотрагиваемся друг до друга хрустальными кромками, я внимательно смотрю в твои глаза и наконец-то начинаю тебя понимать. Точнее — чувствовать. Чувствовать, как ты проживаешь и переживаешь эту жизнь, эту встречу, этот момент, меня. Во мне что-то переключается. А ведь и правда! Почему-то даже в миг самой искренней близости я словно бы не совсем присутствую, витаю в своих ментальных облаках, не отдаюсь переживанию момента… простого житейского момента, в котором может быть столько интимности, столько тонкого чувственного волшебства.

Странно говорить о таких приземленных вещах после опытов с выходом за пределы ума. Но правда в том, что пробуждение от иллюзий не пробуждает от глупости. Оказывается, можно добраться до самых высот познания, но упустить из виду что-то абсолютно очевидное, душевное, родное. Тебя.

Скорлупа дает трещину вечером, а утром мой идеальный стерильный мир чистых идей и смыслов начинает разваливаться на куски. Я вспоминаю Баха и его доспехи. Каково это — впустить в себя другого человека? Для женщин это вопрос не риторический — вам хорошо знакома трудность этого решения, и вы умеете его принимать. Мужчинам сложнее — нам привычнее входить в чужие двери, чем открывать свои собственные.

Чтобы сорвать мои двери с петель, тебе хватило один раз нежно меня обнять. Тепло прижавшись всем телом, любовно, бережно — словно для тебя сейчас нет ничего и никого дороже на свете. И ещё для этого нужно было раннее утро, миг пробуждения, когда голова не собрала и не нацепила ещё на меня привычную броню цинизма и отстраненности. Я попался… тёпленьким. И в этот момент моя жизнь изменила своё течение навсегда.

* * *

Мы с тобой занимаемся сексом. Долго, неторопливо, со вкусом. Глубоко и медленно — так ты это называешь. Нам обоим нравится тягучее сладостное томление, разгон по телу жаркой истомы без суетливой погони за разрядкой. У нас похожие пристрастия, нам не приходится друг другу объяснять, чего мы хотим — все происходит само собой, легко и естественно. Ты говоришь, что это лучший секс в твоей жизни. А я говорю то, чего не говорил ещё ни одной женщине — «Ты безумно сексуальная!» Я не вру и не пытаюсь тебе польстить — я впервые в жизни не могу этого не сказать.

Я уже встречал женщин умеющих отдаваться телом, но ещё не встречал женщин умеющих отдаваться душой. Или, быть может, это они благоразумно обходили меня стороной, чувствуя что моя собственная душа слишком глубоко запрятана под ворохом холодных знаний, идей и теорий.

В одну из встреч, когда меня проездом занесло в твой город и мои доспехи были ещё при мне, ты задумчиво замечаешь, что в этот раз ничего не почувствовала и что «просто секса» тебе мало. Поначалу мне это кажется обычными женскими причитаниями, но я всё-таки прислушиваюсь к себе и понимаю, что тоже ничего не чувствовал. На телесном уровне всё было прекрасно, а вот душа и сердце в процессе действительно не участвовали. «Хм!» — говорю я себе и не придаю этому факту особого значения.

На этом всё могло бы и закончиться, но — слава душевной и телесной гравитации! — наши орбиты вновь пересекаются, и ты всё-таки успеваешь показать мне, что такое секс, когда женщина действительно тебя любит. Любит и умеет выразить это через тело, через целомудренную нежность и полыхающую страсть, через силу и податливость, через жаркое дыхание и тонкие чувственные прикосновения, от которых искры летят из глаз.

Я умею отдавать и отдаваться, но делаю это лишь в моменте, в ласках и ощущениях, которые происходят сейчас в этой постели… и в этой постели заканчиваются. Ты же умеешь и учишь меня отдаваться навсегда, как будто наши тела и жизни теперь переплетены навеки. Для меня секс — это игра тел, для тебя — это танец душ. И вступая в этот танец с тобой, я и из убежденного одиночки, привыкшего избегать близких отношений, постепенно превращаюсь в того, кто всей душою их жаждет.

* * *

Мы с тобой разговариваем. Искренне, честно, прямо, много. Годы потраченные на исследование тёмных уголков души, психология, духовные поиски и практики — всё это позволяет расщепить на мельчайшие детали и внимательно рассмотреть, что с нами происходит. Мы договариваемся играть в открытую, не скрывать своих чувств, мыслей, сомнений. Мы пишем друг другу длинные письма. То ли с детским, то ли с научным любопытством выворачиваем свои души наизнанку и радуемся возможности разглядеть изнутри тот вихрь, что нас захватил.

Ты говоришь, что устала от одиночества, от вечного поиска родственной души, своего человека. И думаешь в этот момент обо мне. Я рассказываю тебе о том, что никогда ещё никого не выбирал, что до сих пор ни одной женщине не говорил твердого «да». И думаю в этот момент о тебе. Нас захлестывают сильные чувства, но имея на теле множество ожогов оставленных другими людьми, мы осторожничаем, перепроверяем себя и друг друга. И разговариваем, разговариваем, разговариваем.

У нас похожие взгляды на жизнь. Мы оба выбрали тот путь, что служит ответом на тихий, но настойчивый внутренний зов. Мы ищем Бога, Себя, То. Ищем под каждым камнем, в каждом событии и столкновении, в каждом человеке, которого встречаем в жизни. Ты нашла во мне того, кто подобрался чуть ближе к вершине и может показать надёжную тропу. Я нашёл в тебе того, кто умеет и может научить наслаждаться изобилием плодородных долин, над которыми возвышаются горы.

Мы оба любим и умеем писать. Ты — уверенный профессионал. Я — любитель, самоучка. Мы оба мечтаем написать свою книгу, но ты к этой цели подобралась гораздо ближе — ты уже её пишешь. И читая твои черновики, я лучше узнаю и понимаю тебя, твой внутренний уклад, твои душевные струны и мелодии. Ты пишешь так же страстно, как и живешь. Я искренне завидую стилю, который ты для себя нашла, и восхищаюсь смелости, с которой ты раскрываешь свои мысли и чувства.

Быть персонажем твоего повествования очень странно и лестно. Читаю, и меня захватывает трепетное, интимное и слегка неловкое чувство от того, что в слова облечено все то глубоко личное, что обычно вмещается только между строк. Немного грустно ощущать себя лишь одним из множества действующих лиц. Немного больно от того, что наша встреча — лишь один из поворотов на твоем пути. Грустно и больно за себя, и очень радостно за тебя, потому что впереди тебя ждёт целый новый мир: свой остров, свой дом, своя семья, свой ребёнок. Мне бы хотелось пройти с тобой вместе ещё несколько виражей. Мне бы хотелось, чтобы моя глава в твоей жизни была длиннее. Но я рад и тому, что наша история занимает несколько не самых скучных её страниц.

Ну, а сейчас ты — мой персонаж. Я пишу не книгу, лишь один короткий рассказ. Для тебя? Или для себя? Хочу тебя воскресить? Или убить? Творчество отражает страдания автора. Так говорят. Но страдание есть обратная сторона наслаждения, а значит, творческий акт — это стихийный выброс наружу гремучей смеси из боли и радости, высвобождение души от эмоционального шторма, в котором присутствует и ужасное, и прекрасное. И я пишу, чтобы отдать должное одному из поворотных моментов в моей жизни, отдать должное тебе, пишу, чтобы завершить нашу историю и всё-таки попрощаться, пишу, чтобы высвободить душевное пространство для чего-то нового — новой боли, новой радости.

* * *

Мы с тобой расстаемся. Ты — чувство. Я — рассудок. Ты — жар. Я — холод. Мы встретились, чтобы переплавить друг друга в нечто иное. Ты говоришь, я добавил тебе мозгов, а ты мне — сердца. Я говорю, что перевернул твоё сознание, а ты — мою душу. Мы расстаемся, чтобы посеянное могло взойти и принести плоды.

Я не встречал ещё женщины красивее тебя. Но сплетенный из чувств и мыслей, линий души и тела, запахов, вкусов и множества других тончайших черт твой индивидуальный узор не похож на мой наивный детский идеал. Я восхищен силой твоего духа и твоей гордой осанкой. Я очарован твоей женственностью и жертвенностью. Я теряю рассудок от твоих прикосновений и глубоко благодарен за пробуждение моего сердца. И я испытываю огромное уважение к твоей способности сказать «нет» тому, кто тебе очень дорог, но всё-таки не подходит. Ты — мой архетип мистического женского естества, но почему-то я встречаю тебя на своём пути раньше, чем готов это осознать и оценить по-настоящему.

И всё-таки твоя жаркая пустыня успела меня отогреть. То, что казалось несбыточными мечтами о близости, любви и ласке, стало вполне реальным и осязаемым. Ледники растаяли, семена взошли, в сердце застывшего вулкана вновь разгорается огонь. И теперь я ищу тебя в каждой женщине, которую встречаю в жизни. Ищу и не нахожу. И теперь уже мне приходится стучаться в чужую скорлупу, теперь уже мне приходится отогревать чужие сердца. И я совсем не уверен, стоило ли заказывать эту музыку, потому что не зная её, не зная тебя, оставаться одному было гораздо проще.

И вот мы снова возле железнодорожных путей, теперь подземных, теперь в твоем многолюдном городе. Тёплое солнечное утро на границе зимы и лета. Неумолимый жизненный цикл. Марокканская пустыня и Исландия — мы всё ещё прежние? Да, мы всё ещё прежние. Мы изменились? Да, мы изменились, хотя и не отдаем себе отчета, насколько глубоко. Я крепко тебя обнимаю и никак не хочу отпускать, но…

Твои ресницы дрожат. Ты смотришь на меня в последний раз и нежно целуешь. Я чувствую на губах соль переполняющих тебя чувств и сжимаю крепче, но ты размыкаешь объятия, решительно разворачиваешься и твердым шагом идешь к метро. Очередной этап твоей жизни завершен, впереди ждет новый. А я остаюсь один посреди шумной, пыльной улицы чужого города… с глубоким ожогом в груди — там, где ещё вчера ощущал твоё горячее сердце.


Настроение момента

Sugar coasted truth no longer serves
Asking only for your honest words
Space between no gravity will bear
Expanding into beauteous desire

Through the ages rippled out these dreams
The allocated purpose was unseen
Stirring fluent lawless as the sea
The endless dance of opposites remains

In this seeded graceful chemistry
Activating reciprocity
Imparted universal memory
Efficient and unfaltering release

Through the ages rippled out these dreams
The allocated purpose was unseen
Stirring fluent lawless as the sea
The endless dance of opposites remains
Подписаться
Уведомить о
guest
6 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Ирина

Сказать что меня это взволновало или тронуло – это ничего не сказать. Светлый свет, и грустная грусть! Какими же дарами ты наделён! Так написать! О сокровенном! Так разорвать текстом какие-то глубинные струны в душе! Спасибо!

Юлия

Понравилось!

Тася

Удивили, вы, такой конкретный, точный, мужской, так скажем технарь, проявили не естесственные для себя качества в этом изложении..Определенно талант! Зачем же вы свой писательский талант зарыли?

Антон

Олег, спасибо, что поделился. Очень трогательно.
Как было однажды сказано: тишина — это очень громко, и тем громче, чем ближе конец истории.

Александр Шередека

Олег, сейчас сильно не вчитывайся в слова коммента…

Ты – проклятый психопат, Олежа!!!Где ты сидишь? Ты в тёмном углу или везде?… Как можно так?.. Прямо по морде… Прямо в лепёшку…
Спасибо, родной!!!

‍♂️

You May Also Like
Читать

Лечение от перфекционизма

Любители послушать музыку дома делятся на две категории: меломанов и аудиофилов. Первые любят музыку, вторые — музыкальную технику. Любители фотографии…
Читать

Это явно неспроста!

Несмотря на непростые времена для кинематографа, киностудия им. Горького строит большие планы, которые выразились в утверждении стратегии развития…